Вакханалия азарта.
Просто дух захватывает, адреналин переполняет! Потому такой азарт, что о нем, об азарте, не терпится рассказать. Причем, тут принципиально важна национальная составляющая — ведь речь пойдет о чопорной Англии, хотя не следует забывать о другом ярко выраженном признаке — половом, ибо дело не обошлось без прекрасной половины, без англичанок
Валентин Крапива[/b]
Париж, Нью-Йорк и всякие там Миланы с их ежегодными парадами моды давно смирились со статусом второсортных междусобойчиков рядом с Аскотом*.
Здесь в упоительные дни английского лета, когда англичане мучительно решают, что больше их должно радовать — чахоточное солнце или мелкоморосящий дождь, весь цвет Британских островов — непроницаемые банкиры Сити, непотопляемые судовладельцы Манчестера и неподвижные помещики Глостершира — собирается в Аскоте. Не появляются здесь только те, кто заранее, за полгода, не побеспокоился о билетах. У большинства присутствующих в руках бинокли. Вся оптика нацелена в одну сторону, откуда неизменно уже много лет строго после полудня появляется четверка белых лошадей, живенько везущая открытое ландо. В экипаже восседает женщина иногда в цитрусово-лимонном, иногда в небесно-голубом летнем костюме. К этому моменту напряжение достигает апогея, ибо, наконец, ставится точка в азартных спорах — спорщики, наконец, видят, в какой шляпке эта дама. Да, чуть не забыли ее представить: имя дамы Елизавета ІІ, королева Великобритании. Но в тот момент всех волнует все же не это, а какая на ней шляпка.
Официально, согласно протоколу, королева прибыла, чтобы сделать ставку на тотализаторе, ибо все собрались на «Ройял Аскот» — королевский ипподром. Но по секрету мы вам скажем: королева прибыла, чтобы оценить, как отреагируют подданные на ее шляпу. Что поделаешь, она королева и обязана чтить традиции, а в Аскот весь цвет Англии приезжает, чтобы в бескомпромиссной, захватывающей дух борьбе выяснить, чья шляпка все же лучше.
Конечно, это азартное противостояние изредка требует передышки, как бы моментов расслабления. Эти паузы в Аскоте называются весьма своеобразно — «заезды». В такие счастливые моменты жокеи гонят лошадей, борются за какие-то призы. В такие паузы бинокли с трибун, где сидят соперницы, переориентируются на скаковую дорожку, ведь все-таки, несмотря на прихоти шляпной моды, Аскот — это ипподром, известный не только по фильму «Моя прекрасная леди», а значительно раньше.
Немного истории.
Королева Анна любила мучное и сладкое. Оно, сладкое и мучное, и подарило ей упругое и пышное тело. Оно, пышное и упругое, уже ни в одно королевское платье не вписывалось. И вот, проезжая как-то через Виндзорский лес, королева обратила внимание на обширную пустошь, укрытую покрывалом изумрудной травы. Рядом с ней сидел герцог Сомерсет, который в тот момент просто вываливался в окно кареты, засмотревшись на миленькую аппетитную даму, появившуюся на опушке на белой лошади.
— Говорят, конные упражнения придают фигуре осанку и стройность, — вслух размышляла королева Анна, тоже заприметившая даму.
— И аппетитность, — тоже вслух рассуждал герцог, который не в силах был отвести взгляда от опушки и толстушки.
— Герцог, прикажите расширить эту пустошь, чтобы было где заняться облагораживающим конным спортом английским подданным и их королеве.
Герцог приказ своей королевы выполнил беспрекословно. И она, потерпев поражение с очередным платьем, тут же занялась облагораживающим конным спортом. Две недели королева облагораживалась, т.е. скакала и гарцевала. Результат был налицо: лошадь сбросила пять фунтов, королева чуть меньше — ноль. То есть со счетом 5:0 опять победила английская монархия. После этого Анна поступила по-королевски:
— Ладно уж, пускай здесь скачут другие, а я закажу новые платья!
11 августа 1711 г. семь лошадей, записанных в скачку, разыграли в Аскоте на вновь построенном ипподроме первый приз.
Но мы отклонились от темы (примерно на три века). А в это время в нынешнем Аскоте страсти уже накаляются до предела. Нервы у зрителей, как натянутые струны. Не мудрено, что за четыре дня на нервной почве здесь выпивается 150 тысяч бутылок шампанского, съедается 7500 лобстеров, уминается 3,5 тонны свежего лосося, поглощается 5 тонн клубники и сжевывается 500 тысяч хорошо прожаренных бифштексов.
Кульминацией праздника становится третий день, который называется Ladies’ Day. Именно для этого дня приберегаются самые экстравагантные наряды, самые шокирующие шляпки. Аскот — это, пожалуй, единственный шанс для чопорного и туманного Альбиона похулиганить. Уже давно не секрет, что лошади, жокеи, ставки — это все маскировка для утонченного великосветского хулиганства, духом которого пронизана каждая деталь дамского туалета. Только здесь можно позволить себе убийственно разноцветные перья, словно взрывом выброшенные из шляпки, или декольте, в котором вполне сыщется местечко для взгляда двух-трех поклонников, а при особой ловкости и для них самих. Если зимние балы Лондона — это ярмарка невест, то летний Аскот — это последний шанс неунывающих холостяков. Сюда они тащатся, чтобы присмотреться, что еще дикое и пьянящее благоухает без дела, не пристроено ни в какую семейную клумбу — и пересадить сей обворожительный цветок в свой сад.
Поэтому репортажи из Аскота ведут не только спортивные комментаторы, но и асы колонок светской хроники, такие, как Кристофер Пул. Вся страна не отрывается от экранов, когда мистер Пул вещает: «В третьем заезде победила гнедая кобыла Джерри. Какое совпадение — Джерри Холл, крашеная блондинка, похоже, тоже обошла соперниц своей шляпой, фасон которой она назвала «Пчелиный улей, куда заглянул трубочист». Каждый из болтающихся вокруг меня джентльменов рад бы поменяться с трубочистом и тоже заглянуть леди Холл в ее «улей». Между нами, любопытство джентльменов вполне понятно, ибо именно Джерри Холл как-то сказала: «Хорошая шляпка — все равно что пластическая операция: она молодит, освежает и придает загадочность». Да, загадочный «улей» всегда притягивает.
Между прочим, в спортивной футболке, топике, бриджах или джинсах вас в Аскот не пустят. Аскот поощряет шокирующие туалеты, но не терпит массовой моды, нагоняющей скуку. Аскот — это праздник, и таким он стал благодаря своей эволюции в течение трех веков.
Снова немного истории.
После королевы Анны британскую корону носили Георг І и Георг ІІ, имевшие невыразительную, некоролевскую комплекцию, потому не питавшие никакого интереса к скачкам. Возродился интерес к Аскоту в 1744 г. благодаря дородному Вильяму-Августу, герцогу Кумберлендскому. Вот кто был не только представителен, но и азартен — делал огромные ставки в картах. С ним охотно играли, потому что герцог легко спускал все, что ему давал на карманные расходы папа Георг ІІ. Но однажды герцог резко сменил ориентацию (к счастью, только игровую) — он произнес историческую фразу:
— Скачки лучше, чем карты. Азарта не меньше, но лошадь в рукав не спрячешь!
Он даже основал в Виндзорском лесу конный завод, где занялся выведением элитных скаковых пород. Это он вывел непобедимого жеребца Эклипса, который вел родословную от самого Darley Arabian.
Племянник герцога Георг, принц Уэльский, разделил любовь дяди к чистокровным кобылам. Будучи от рождения близоруким, он в упор не видел разницы между чистокровной кобылой и чистокровной англичанкой. Действительно, некоторые из них были как две капли воды. В принце долго боролись противоречия: на кого делать ставку — на лошадей или женщин. И возобладал здравый смысл: разорить могут и те, и другие, но на скачках хотя бы есть шанс отыграться.
Надо сказать, что как раз наступила эпоха, когда в заездах могли скакать уже не только хозяева лошадей (или их аристократические приятели), а появилась такая профессия — жокей. У принца Георга тоже был любимый жокей Сэм Чифни, большой мастак скакового дела. Причем, до того мастак, что однажды на Эскейпе, безоговорочном фаворите, он пришел последним. Причем пожалеть его не получалось, ибо нутром чувствовалось: кто-то (не без содействия Чифни) здорово нагрел на этом руки. Тогда в жокей-клубе принцу намекнули, что с его лошадьми и его жокеем в скачках заявляться больше никто не будет. После этого принцу пришлось искать другую работу, и он нашел вполне прилично оплачиваемую — стал королем Георгом ІV. Вот тогда в Аскоте лучшими архитекторами и была построена королевская трибуна, куда сразу стало попасть весьма непросто.
Но завсегдатаи Аскота на королевскую трибуну и не рвутся. У них популярностью пользуется зона «Корс», куда можно заехать со своим «Роллс-Ройсом» и своим фуршетом. Прямо на травке устраивается пикник. И главное, здесь невозможно проиграть: все, что вы готовы поставить, ставится на походный столик и выпивается в походном темпе. Такие скорости на дорожке ипподрома немыслимы.
А в это время на ипподроме кипит своя жизнь, разыгрываются призы и кубки. Между прочим, самый престижный — «Золотой кубок». Вначале он назывался «Императорский кубок» и представлял собой, не удивляйтесь, уменьшенную копию петербургского «Медного всадника». Это русский император Николай І, посетив в 1844 г. по приглашению королевы Виктории Аскот, учредил там приз. После того как в 1854 г. началась Крымская война, и англичане высадились в Крыму (за что, конечно, и получили),стало ясно, что «Императорский приз» Николая І вручать в Аскоте не совсем этично, т.е. надо бы заменить этот килограмм русского золота на английский килограмм. «А если поменять название?!» — предложил кто-то цинично. Оказалось, что желающих изменить название и не изыскивать золото значительно больше. Да и в русском призе имелась одна привлекательная деталь: лошадь под Петром І явно была хороших кровей, а в Аскоте все-таки лошади — персонажи не последние.
Да, что бы не изобретали модницы, как бы не изощрялись архитекторы, но когда звучит колокол рефери, хлестко распахиваются стартовые ворота, дико взвизгивают жокеи, бросая вперед лошадей, и начинается сумасшедший гон за призом — это и есть настоящий Аскот. Здесь правит уже не господь Бог, а вседержитель тотализатор, и самые спокойные люди складывают пред его ликом молитвенно руки, прося у всемогущего счастья, потому что счастье — это когда тебя понимают и посылают твоей лошади полкорпуса преимущества. И устоять перед этой волной азарта не в силах никто, даже самая богатая женщина Англии — королева. Так, возможно, потому и самая богатая, что уже больше сорока лет делает ставки в Аскоте, а, говорят, что новичкам и королевам везет.
Но прелесть Аскота была бы неискренней, если бы здесь воедино не слились вакханалия азарта и ажитация изысканности. Недаром профессор Хиггинс повез Элизу Дулитл именно в Аскот, чтобы именно там проверить свою ученицу на истинную аристократичность. Уж так устроен мир: кто-то срывает куш в тотализаторе, а кто-то в жизни.
